Письмо в пустоту

В непосредственной близости врага, стреляя, окапываясь, скрываясь, нападая, бойцы похожи на бомжей.  Присутствие смерти упрощает. Чем дальше от фронта, тем солдаты более бравые, более лихие, тем больше у них оружия, бронежилетов, нашивок, в глубоком тылу солдаты вполне соответствуют образу солдата в твоем сознании.

Кое-кто из одномерных, увидев наших сироток, был разочарован тем, что они выглядят как те, что на фронте, а не те, что в тылу.

Представляют подполье: лица в масках, батальоны ночью крадутся в сонный город, явочные квартиры, радиомины, пароли, темные очки. Все это бывает нужно в той же степени, в которой «понты» являются основанием политики.

Но посвященные знают, что это поэт-романтик хочет выглядеть как террорист, а террорист должен выглядеть как поэт-романтик. Это дело безопасности и дело вкуса.

Сила скрывается в пустотах между формой и содержанием. Чем больше пустоты, тем больше силы.

Страшно, когда орудие не соответствует функции. Когда ходит прохожий – это не страшно. Страшно, когда ходит мертвец. Не впечатляет пистолет, который стреляет. Впечатляет, когда стреляет стул. Страшно, когда обыденные люди начинают производить неожиданные движения, когда привычные вещи и привычные люди вдруг совершают что-то абсолютно им несвойственное.

СТРАХ – это обвал логики.

МЫ – это стул, который стреляет.

Слава как-то рассказал мне, что где-то вычитал об одной девочке в Японии, которая в возрасте  шестнадцати лет принимала участие в пацифистском движении. Как-то студенческая демонстрация, к которой она присоединилась, была грубо разогнана полицией. Всех избили. Девочка почувствовала, что ее достоинство унижено, предыдущие представления о мире перестали иметь место. Она встала перед новыми вопросами и в поисках ответов обратилась к своему дедушке, бывшему офицеру императорской армии, человеку хорошего воспитания и интересной биографии. Тот процитировал слова монаха, имя которого с семнадцатого века почитается в Японии. Монах по подобному поводу высказался следующим образом: «Один человек – одно убийство».  «Так вот, он был не прав, - сказал дед, - один человек – много, очень много убийств».

Девочку звали Фукиморо. Она стала одной из самых известных террористок двадцатого века.

А я скажу так: «Много людей – ни одного убийства». Это члены философского кружка способны на террор, а банде лучше удается  блеф.

Рыцарские объединения действовали как монашеские братства именно потому, что не было большего несоответствия. Так сильнее получалось.

Они нас своей демократией. Мы их своим революционным ненасилием.

Национал-социалистов погубили не союзники, а плохой вкус. Почему на эсесовских фуражках были черепа, а не фиалки?

Механизмом прироста силы от несоответствия формы сущности является революция.

Революция осуществляется каждый раз как выход за границы определенности, туда, где старые дертерминанты теряют смысл. Например, существуют какие-то возможности ведения войны, существует мир, обусловленный этими возможностями, и события происходят целиком в русле этих возможностей. Свобода не в выборе из возможностей, а в том, чтобы стать над, чтобы изобрести стремя, или саблю, или упорядоченный строй кавалерии, или прибить тезисы на церковную дверь и тем самым разрушить старую систему детерминат, посмеявшись над предыдущими способами ведения войны. «Свобода – суть негативный атрибут красоты души». Со временем содержание постепенно заполняет новую форму и революция необходима вновь.

Восстают не против правил, а против технологии. Любая революция технологична, и что бы нам не втирали по поводу консервативной революции, любая революция – революция слева. Но левое имеет смысл при наличии правого. Не невосприятие – а принуждение. Не возражение, а – превышение.

Побеждено не тогда, когда уничтожено, а тогда, когда, им пренебрегли.

Пребывание НАД – это дзен.

Наш дзэн имеет такое же отношение к дзен-буддизму, как  ALSO SPRACH ZARATUZTRA Ницше к зороастризму.

Дзен – это не пустота, не присутствие пустоты. Присутствие пустоты рядом с переполненностью. Где переполненность имеет не меньшую  ценность, чем пустота. Я качаюсь на волнах собственной меланхолии и рефлексирую в свободное время. Качаться на волнах – значит пребывать над ними.

Человек – это море. Войти в дзен – значит, запустить кораблик.

Раньше я думал, что евангельские заповеди – это моральные абстракции для использования в пустыне. А на самом деле – это практические рекомендации из революционного опыта. Надо любить ближнего как можно интенсивнее – это экономит время, а любовь к Богу помогает пережить тюрьму.

Качаться на волнах, это – прыгать с волны на волну, с вершины на вершину, все время стараясь пребывать в экстремуме. Душа переполнена и все. Чем она переполнена, может быть использовано как оружие.

Душа – накопленные состояния. Состояния – органы действия. Человек несет в себе взаимоисключающие рефлексы и состояния для того, чтобы побеждать.

Неограниченные амбиции и большая скромность дают господство.

Разрушительная агрессия и отвращение к насилию обуславливают благородство. Инстинкт самосохранения и воля к смерти порождают силу. Любовь к женщинам и целибат поднимают дух.

Бунт и дисциплина составляют революцию.

Левой и правой рукой необходимо бить по очереди.